Источник: nr2.ru 

Москва, Март 13 (Новый Регион, Анастасия Смирнова) – Мнение политиков постсоветского пространства о том, что, заменив национальную валюту валютой «большого брата» – России, можно вылечить экономику и защитить ее от будущих кризисов, похоже, не изживет себя никогда. На днях глава верхней палаты парламента Белоруссии выступил за скорейшее введение российского рубля на территории республики, а незадолго до него с подобной идеей выступила премьер-министр Исландии: там, конечно же, шла речь о введении на территории страны евро или какой-либо другой валюты.

Комментируя эти инициативы, директор по анализу финансовых рынков и макроэкономики УК «Альфа-Капитал» Владимир Брагин обращает внимание, что политическая подоплека у такого решения очевидна: это снижение валютных рисков как для населения, так и для бизнеса. Избирателям, уставшим от колебаний валютного курса, ограничений на валютные операции и т.п., будет приятно получить вместо надоевших и ненадежных денежных знаков твердую валюту.

«С другой стороны, в долгосрочной перспективе издержки сильной валюты могут оказаться неподъемными для слабой экономики. Например, в случае роста дефицита торгового баланса страна не сможет прибегнуть к девальвации валюты, подстегнув тем самым внутреннее производство и сократив импорт. А такой дефицит будет нарастать хотя бы потому, что крепкая валюта будет увеличивать покупательную способность населения по отношению к импортным товарам», – констатирует эксперт.

Как следствие, добавляет эксперт, в этой ситуации стране придется все больше занимать, и, к чему это в итоге может привести, показывает история с Грецией. «Кому действительно все это может быть выгодно – это «большому брату». Дело в том, что, например, для российской экономики невыгодно укрепление рубля, так как это бьет по конкурентоспособности ненефтяного сектора. А наличие слабого сателлита в валютном союзе позволяет облегчить задачу защиты рубля от укрепления. Другой пример – Германия, восстановлению экономики которой долговой кризис еврозоны по большому счету способствовал. Будучи ориентированной на экспорт, она получила преимущество от слабого евро», – заключает Брагин.